Было около полуночи, когда их обнаженные, покрытые потом переплетенные тела возлежали на ее кровати. И тут Дэнни пришла в голову свежая идея: «Нам больше не нужен Билли Боб».

Ребята подгадали время и дождались мертвого летнего сезона. Они ехали по пустынному участку шоссе. Плавящийся от жары асфальт источал колышущиеся волны теплого воздуха. В пустыне серебром мерцали миражи, обещающие изобилие прохладной воды. На протяжении многих миль ничего не было, кроме песка, мошкары и стеблей опунции — проклятия Западного Техаса. По радио передавали песню «Отель разбитых сердец» молодого и подающего надежды исполнителя кантри по имени Элвис Пресли. А преподобный Билли Боб Магдален мучился от очередного похмелья.

В последние пару месяцев он неважно себя чувствовал. Состояние его здоровья, похоже, ухудшалось в геометрической профессии. Что бы он делал без ребят, которые так беспокоились о его здоровье и были так заботливы, что регулярно покупали ему бутылку.

— Эй, — подал голос сидящий в конце автобуса Боннер. — Что вы вообще знаете об этом городке Одесса? Билли Боб, ты там раньше бывал?

Но Преподобный был слишком занят своим самочувствием. Сегодня он снова пропустит проповедь. За него поработает Дэнни. Но ничего страшного. Хоть Билли Боб Магдален и не говорил об этом ребятам, но Дэнни был куда лучшим проповедником, чем он. Красивая внешность и хитрая сексуальная улыбка делали свое дело. Билли Боб понимал — деньги делает Дэнни.

— Эй, — вдруг встрепенулся Дэнни. — Чувствуете?

— Что чувствуем?

— Не знаю… — Дэнни нахмурился и крепче схватился за руль. — Что-то не так.

— Может, колесо спустило? — предположил Боннер и подошел, наклонившись вперед между Преподобным и своим другом. Шоссе было пустынно; за последние несколько часов они не встретили ни одной машины.

— Лучше проверить, — сказал Дэнни, медленно направляя старый автобус к обочине.

— Посиди тут, Билли Боб, — сказал Боннер, когда они вышли. — На улице тебе будет слишком жарко.

Но увидев, как они закуривают и озабоченно качают головами, глядя на колесо, Билли Боб превозмог свою слабость и, поддавшись любопытству, тоже вышел.

И его любопытство было удовлетворено, когда ребята вошли обратно, сказав, что надо взять домкрат и инструменты, но вместо этого завели мотор и уехали.

Боннер и Дэнни смотрели на него в зеркало заднего вида. Маленькая фигурка, которая становилась все меньше и меньше, — подвыпивший старик без шляпы и без рубашки, оставшийся без воды посреди безжизненной пустыни.

— Йе-еху! — прокричал Боннер.

— Теперь все будет по-нашему, дружище! — сказал Дэнни, сильнее надавив на газ. Их автобус с надписью «Билли Боб Магдален несет Слово Божье» несся по шоссе навстречу лучшим временам.

И они верили, что эти времена обязательно настанут.

17

Рейчел прожила под именем Беверли Хайленд в течение трех лет, подавая еду в «Королевских бургерах от Эдди». Все это время она жила в респектабельном пансионе в Чероки, прежде чем осознала, что, для того чтобы начать другую жизнь, было недостаточно сменить только имя. Требовалось изменить и собственное лицо.

Не то чтобы ее новые друзья словом или делом напоминали о ее некрасивости. Напротив, за неудачным расположением костей и плоти они видели чистую душу девушки с неизвестным прошлым, появившейся из ниоткуда однажды ночью и преданно остающейся с ними с тех пор. Она была немногословна, ее происхождение оставалось тайной, и, кроме того, она принесла большой успех заведению Эдди.

Люди теперь стояли в очереди у прилавка; Лаверн даже завела книгу предварительных заказов столиков. Рядом слышался стук отбойных молотков рабочих, превращающих соседний захудалый магазинчик в большую прачечную.

Когда Беверли приступила к работе три года назад, натирая полы и моя посуду и Эдди дал ей обещанный бесплатный обед, съев гамбургер, она заявила: «Он не очень хорош». Эдди, еще не привыкший к ее честности (он вообще не привык к чьей бы то ни было честности), ответил раздраженно: «Не нравится, как я готовлю, так ешь где-нибудь еще».

Но, вместо того чтобы извиниться или хотя бы просто замолчать, девушка продолжила настойчиво и спокойно: «Я знаю, чего не хватает в вашем гамбургере». И у нее хватило еще наглости бросить свою работу за прилавком, пойти на кухню, достать из холодильника питу и фарш и начать возиться с ними. Эдди боролся с бешенством и сильным желанием ее уволить и любопытством, когда увидел, как она замешивала специи; ее руки работали быстро, лицо было сосредоточенным и серьезным.

Через десять минут, когда он откусил уже готовый гамбургер, то, что он испытал на вкус, подсказало ему, что это был его счастливый день. Он использовал дешевый фарш для гамбургеров, но специи девушки придали ему вкус дорогого бифштекса, а когда Беверли посвятила его в секрет приготовления картофеля «джалапено», плохие времена ушли в историю.

Эдди кормил гамбургерами со специями полицейских, проституток и безработных актеров, которые были его постоянными клиентами, он получал отличные отзывы. Потом по совету Беверли он снизил цену на десять центов, убрал тарелки и стал заворачивать гамбургеры в вощеную бумагу, и реакция покупателей оказалась просто феноменальной. По всей улице расползлись слухи, покупатели валом повалили. Очень скоро в его заведение приходили пообедать не только местные жители, люди специально приезжали из Санта-Моники, Пасадены и даже из соседних Беверли Хиллз, чтобы лично удостовериться, из-за чего подняли такой шум. Уходили клиенты всегда довольные, рассказывая об этом своим друзьям. Потом у Эдди появилась идея готовить пищу на вынос, и к окошку выстроились машины. Люди подъезжали и покупали сумками королевские бургеры, чтобы полакомиться ими на пляже, в горах, в пустыне, где угодно. Слухи продолжали распространяться.

Теперь Эдди прикупил и соседний магазинчик, а также подумывал о том, чтобы открыть еще одно заведение в быстро растущей по количеству населения долине Сан-Фернандо.

И всем этим он был обязан Беверли Хайленд. Но она не наживалась на его щедрости, как могла бы поступить любая другая девушка на ее месте, требуя проценты от его успеха. Она просто сказала, что рада его бешеному успеху, и ее радость была самой искренней. И хотя она интересовала Эдди как человек, Беверли по-прежнему оставалась скрытной, не желая говорить о своем прошлом, живя в затворничестве, оставаясь на официальном расстоянии и даже не позволяя себе прийти к нему и Лаверн на ужин. У нее не было близких друзей, и она никому не позволяла к себе прикасаться. И было ли ее имя случайным совпадением с названием улиц перекрестка, где находилось его заведение? Но Эдди не смел ее спрашивать об этом. Она была спокойной и ответственной и за три года ни разу не пропустила работу и ничего не потребовала от Эдди. В этом мире не было ничего, чего бы он не сделал для нее.

— Отпуск? — повторил он. — В своем ли ты уме? Мы же не можем вот так все бросить! Мне надо подыскивать новых официанток, Лаверн все еще крутится с непомерной бухгалтерией, а открытие нового заведения — это вообще целая история. А ты хочешь отпуск!

Беверли привыкла к спонтанности Эдди. Его настроение менялось, как лос-анджелесская роза ветров: ветры Санта-Анны — сухие, горячие и неприятные, но быстрые и непостоянные, не оставляющие после себя ничего, кроме пыли.

— У меня не было отпуска три года, — тихо произнесла Беверли.

— А у кого он был? — Эдди отвернулся от плиты и уставился на девушку.

«Она уже больше не маленькая Беверли», — подумал он. Три года хорошего питания привели в порядок этот ходячий набор костей, да и природа свое взяла. Беверли округлилась, но вполне в норме и в нужных местах. Он часто замечал, как многие клиенты щедро раздавали ей чаевые. Только вот ее лицо…